Неточные совпадения
В синих
сумерках мерцали кусты, подальше
спали деревья; веяло духотой и землей.
Я так ушел
в свои думы, что совершенно забыл, зачем пришел сюда
в этот час
сумерек. Вдруг сильный шум послышался сзади меня. Я обернулся и увидел какое-то несуразное и горбатое животное с белыми ногами. Вытянув вперед свою большую голову, оно рысью бежало по лесу. Я поднял ружье и стал целиться, но кто-то опередил меня. Раздался выстрел, и животное
упало, сраженное пулей. Через минуту я увидел Дерсу, спускавшегося по кручам к тому месту, где
упал зверь.
Вечерняя заря была багрово-красная, и
сумерки длинные.
В этот день мы улеглись
спать рано. Нужно было отоспаться и за прошедшее, и на будущее.
Немало трудностей доставил нам переход по затопленному лесу.
В наносной илистой почве мулы вязли,
падали и выбивались из сил. Только к
сумеркам нам удалось подойти к горам с правой стороны долины. Вьючные животные страшно измучились, но еще больше устали люди. К усталости присоединился озноб, и мы долго не могли согреться.
Пустая юрта, видимо, часто служила охотникам для ночевок. Кругом нее весь сухой лес давно уже был вырублен и пожжен. Дерсу это не смутило. Он ушел поглубже
в тайгу и издалека приволок сухой ясень. До самых
сумерек он таскал дрова, и я помогал ему, сколько мог. Зато всю ночь мы
спали хорошо, не опасаясь за палатку и за одежду.
Китаец говорил, что если мы будем идти целый день, то к вечеру дойдем до земледельческих фанз. Действительно,
в сумерки мы дошли до устья Эрлдагоу (вторая большая
падь). Это чрезвычайно порожистая и быстрая река. Она течет с юго-запада к северо-востоку и на пути своем прорезает мощные порфировые пласты. Некоторые из порогов ее имеют вид настоящих водопадов. Окрестные горы слагаются из роговика и кварцита. Отсюда до моря около 78 км.
В сумерки пошел крупный дождь. Комары и мошки сразу куда-то исчезли. После ужина стрелки легли
спать, а мы с Дерсу долго еще сидели у огня и разговаривали. Он рассказывал мне о жизни китайцев на Ното, рассказывал о том, как они его обидели — отобрали меха и ничего не заплатили.
Вот она встала и озирается. Еще рано, но окна уж побелели, и весеннее солнце не замедлило позолотить их. Рядом с ее креслом сидит Паша и дремлет; несколько поодаль догорает сальный огарок, и желтое пламя чуть-чуть выделяется из утренних
сумерек. Ей становится страшно; она протягивает руку, чтобы разбудить Пашу, хочет крикнуть — и
в изнеможении
падает…
В нашем доме их тоже было не меньше тридцати штук. Все они занимались разного рода шитьем и плетеньем, покуда светло, а с наступлением
сумерек их загоняли
в небольшую девичью, где они пряли, при свете сального огарка, часов до одиннадцати ночи. Тут же они обедали, ужинали и
спали на полу, вповалку, на войлоках.
Опять дорога, ленивое позванивание колокольчика, белая лента шоссе с шуршащим под колесами свежим щебнем, гулкие деревянные мосты, протяжный звон телеграфа… Опять станция, точь — в-точь похожая на первую, потом синие
сумерки, потом звездная ночь и фосфорические облака, как будто налитые лунным светом… Мать стучит
в оконце за козлами, ямщик сдерживает лошадей. Мать спрашивает, не холодно ли мне, не
сплю ли я и как бы я не свалился с козел.
— А так навернулся… До
сумерек сидел и все с баушкой разговаривал. Я с Петрунькой на завалинке все сидела: боялась ему на глаза
попасть. А тут Петрунька
спать захотел… Я его
в сенки потихоньку и свела. Укладываю, а
в оконце — отдушника у нас махонькая
в стене проделана, —
в оконце-то и вижу, как через огород человек крадется. И вижу, несет он
в руках бурак берестяной и прямо к задней избе, да из бурака на стенку и плещет. Испугалась я, хотела крикнуть, а гляжу: это дядя Петр Васильич… ей-богу, тетя, он!..
На господском дворе камергерши Меревой с самого начала
сумерек люди сбивались с дороги: вместо парадного крыльца дома
попадали в садовую калитку; идучи
в мастерскую, заходили
в конюшню; отправляясь к управительнице,
попадали в избу скотницы.
В та поры, не мешкая ни минуточки, пошла она во зеленый сад дожидатися часу урочного, и когда пришли
сумерки серые, опустилося за лес солнышко красное, проговорила она: «Покажись мне, мой верный друг!» И показался ей издали зверь лесной, чудо морское: он прошел только поперек дороги и пропал
в частых кустах, и не взвидела света молода дочь купецкая, красавица писаная, всплеснула руками белыми, закричала источным голосом и
упала на дорогу без памяти.
Накануне самого последнего дня,
в сумерки, я обошел
в последний раз около
паль весь наш острог.
Уезжала она утром, до зари,
в холодные
сумерки, когда город ещё
спал.
Выбравшись на набережную, Ботвель приказал вознице ехать к тому месту, где стояла «Бегущая по волнам», но,
попав туда, мы узнали от вахтенного с баркаса, что судно уведено на рейд, почему наняли шлюпку. Нам пришлось обогнуть несколько пароходов, оглашаемых музыкой и освещенных иллюминацией. Мы стали уходить от полосы берегового света, погрузясь
в сумерки и затем
в тьму, где, заметив неподвижный мачтовый огонь, один из лодочников сказал...
Тут ничего не произошло выходящего из ряда вон, и
сумерками поезд отправился к Прокудину; а Машу мать оставила
в наказание без чая и послала
спать часом раньше обыкновенного, и
в постельке высекла.
И потому, когда пришел час к отъезду купцов восвояси, Фотей очутился на передке рядом с кучером, и скинуть его было невозможно до лежавшего на их пути села Крутого. Здесь был
в то время очень опасный спуск с одной горы и тяжелый подъем на другую, и потому случались разные происшествия с путниками:
падали лошади, переворачивались экипажи и прочее
в этом роде. Село Крутое непременно надо было проследовать засветло, иначе надо заночевать, а
в сумерки никто не рисковал спускаться.
Он приехал домой, едва слыша под собою ноги. Были уже
сумерки. Печальною или чрезвычайно гадкою показалась ему квартира после всех этих неудачных исканий. Взошедши
в переднюю, увидел он на кожаном запачканном диване лакея своего Ивана, который, лежа на спине, плевал
в потолок и
попадал довольно удачно
в одно и то же место. Такое равнодушие человека взбесило его; он ударил его шляпою по лбу, примолвив: «Ты, свинья, всегда глупостями занимаешься!»
Потом розовые лучи разлились по небу с восточной стороны и, смешавшись с
сумерками, заиграли на зубцах частокола. Это розовое сияние
упало вниз на землю, где прежде лежала густая тень, мягко легло на дерево колодца, на прибитую росою пыль, заиграло
в капельках на траве и разливалось все обильнее и дальше.
Он начал припоминать ее слова. Все, что она говорила ему, еще звучало
в ушах его, как музыка, и сердце любовно отдавалось глухим, тяжелым ударом на каждое воспоминание, на каждое набожно повторенное ее слово… На миг мелькнуло
в уме его, что он видел все это во сне. Но
в тот же миг весь состав его изныл
в замирающей тоске, когда впечатление ее горячего дыхания, ее слов, ее поцелуя наклеймилось снова
в его воображении. Он закрыл глаза и забылся. Где-то пробили часы; становилось поздно;
падали сумерки.
Днем мы
спали, а перед вечером я отправился пройтись по слободке. Начинало темнеть.
Сумерки наваливались на бревенчатые избы, нахлобученные шапками снега, на «резиденцию», на темные массы гор.
В слободке зажигались огни…
В одной избе стоял шум, слышались визгливые звуки гармоники, нестройный галдеж и песни…
Маленький захолустный городишко уже
спал. Не было прохожих на улице. Где-то недалеко за забором лаяла лениво, от нечего делать, собака. Сгущались прозрачные, зеленые, апрельские
сумерки; небо на западе было нежно-зеленое, и
в голых ветках деревьев уже чувствовался могучий темно-зеленый весенний тон.
Мы напились чаю, потом сварили
в том же чайнике похлебку из убитого Костей рябчика и вообще блаженствовали. Жар свалил, и начиналась лучшая часть горного дня. Отдохнув, мы отправились опять на шихан, с которого открывался чудный вид на десятки верст. Вообще время провели очень недурно и вернулись к балагану только
в сумерки, когда начала
падать роса. Горные ночи холодные, и мы решили
спать в балагане. Постель была устроена из горного иван-чая, который достигает высоты человеческого роста.
Чем больше сгущались
сумерки, тем труднее становилось итти.
В темноте невозможно было отличить ребро камня от щели. Мы все чаще оступались и
падали.
Генерал этого не понял, а Бодростин, полюбовавшись его недоумением, объяснил ему, что мужики еще вчера затеяли добывать «живой огонь» и присылали депутацию просить, чтобы сегодня с
сумерек во всем господском доме были потушены все огни и залиты дрова
в печках, так чтобы нигде не было ни искорки, потому что иначе добытый новый огонь не будет иметь своей чудесной силы и не
попалит коровьей смерти.
— Я боялся идти домой, — заговорил он, обратясь к генеральше, когда жена его вышла. — Думал: войду
в сумерках, застану одну Торочку: она, бедное творенье, перепугается, — и пошел к вам; а у вас говорят, что вы здесь, да вот как раз на нее и
напал. Хотел было ей башмаки, да лавки заперты. А что, где теперь Лариса Платоновна?
Отец ходил утром на службу, после обеда
спал,
в сумерки, для моциона, голубей пугал, а вечером пил; мать сплетничала да кропотала и сварилась то с соседями, то с работницей; девушка скучала.
И выследили. Они его выждали за углом, — это было
в сумерки, — и
в узком темном коридорчике
напали, со словами...
На кушетке,
в надвигающихся
сумерках, Палтусов лежал с закрытыми глазами, но не
спал. Он не волновался. Факт налицо. Он
в части, следствие начато, будет дело. Его оправдают или пошлют
в"Сибирь тобольскую", как острил один студент, с которым он когда-то читал лекции уголовного права.
Спускались
сумерки. Мелкий, сухой снег суетливо
падал с неба. Я остался один с собою, и
в душе опять зашевелился притихший
в разговорах ужас. На Большой Московской сияло электричество, толпы двигались мимо освещенных магазинов. Люди для чего-то гуляли, покупали
в магазинах, мчались куда-то
в гудящих трамваях. Лохматый часовщик, с лупою
в глазу, сидел, наклонившись над столиком. Зачем все?
В серых
сумерках повозка за повозкою выезжали на дорогу. До нас было еще далеко. Мы напились чаю и зашли с Шанцером
в фанзу, где
спали офицеры. Она была уже пуста. Мы присели на кхан (лежанку). Постланные на нем золотистые циновки были теплы, и тепло было
в фанзе. Я прилег на циновку, положил под голову папаху; мысли
в голове замешались и медленно стали опускаться
в теплую, мягкую мглу.
Серое привидение, впрочем, ее везде находит
в сумерках, и она от него бежит и
попадает на новые встречи…